Январь - средина зимы. Жизнь в природе замерла. Деревья, за исключением хвойных, стоят голые, мягким снежком опушённые. В лесу тихо-тихо.
А вон снежок с ветки посыпался. Это синичка вспорхнула. Приглядись - овсянку или пищуху увидишь, прислушайся – дятла услышишь.
Вскорости с севера свиристели, чечётки и снегири нагрянут.
Под кустом, призакрывшись в землю, на мягкой постельке из листвы спит непробудным сном ёж. Барсук, тоже поднакопивший за лето и осень жирку, в глубокую-глубокую нору забрался. Зверь очень чистоплотный, но по-мужицки простоват. По весне, как свою запаршивевшую за зиму нору менять, хитрованка лисица, выглядев, как он отлучится, в благоухиченную нору к нему шасть и нагадит там. Ну возвратившийся восвояси хозяин чутконосый ещё только на входе этот аромат лисиный зачует и в нору уже ни лапой, ни ногой. Этот трудяжка лучше уж другую выкопает, чем после лисы очищать старую. И предусмотрительный. Ну-ка охотники нору его «засекут» - он запасным ходом тотчас же умызнёт. Покрутятся-покрутятся и ни с чем уйдут.
Вот вслед за Рождеством и Святки пожаловали. Что за прелесть этот многодневный праздник, когда после сорока дней поста с его опостылевшей постной пищей на столе появлялись жирные щи да пироги и курники с мясом, разносолы всяческие.
Всё село этими вечерами (и стар и млад) веселится. Ну малышня-то уже, почитай, с полдён, а то и раньше начинала веселиться, в снежки играть.
18 января - Крещенский вечер, канун Богоявления.
Красны девицы и молодые бабёночки этим вечером вот за какой приметой с большим-пребольшим интересом следили: «Яркие крещенские звёзды породят белых ярок». Что любили, то любили самаролучаночки в белых чёсоночках покрасоваться да в кипенно-белых варежечках пофорсить.
19 января - Крещение Господне.
«Снегу на Крещенье надует – хлеба прибудет». «На Крещенье снег хлопьями - к урожаю, ясный день - к неурожаю». «На Богоявленье день тёплый - хлеб будет тёмный» (то бишь густой).
А это пчеловодам на заметку: «Сильные вихри на Крещенье - к хорошему роению пчёл». Нынче на такие приметы мало кто обращает внимание. А вот в старину, сказывали, после такой приметы у самаролукских плотников работы прибывало, иной раз приваливало: от пчеловодов новые заказы на пчелиные ульи поступали.
Начиная со Святок и до самой Масленицы пошла горячая пора - свадебная.
21 января - «Емельян - накрути буран. Перезимник».
Про эти срединно-зимние дни хорошо у Пушкина сказано: «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя…». У аскульских ребят, которым ежедневно, кроме воскресенья, конечно, в Сосново-Солонецкую школу отправляться приходилось, об этой поре самые тягостные воспоминания. Температура для посещения школы вполне «нормальная» (выше двадцати пяти градусов), а метель - свету вольного не видать. И вся более чем четырёхкилометровая дорога снегом заметена.
Зато в воскресенье никакая непогода наши душеньки не омрачала. Редко-редко (не иначе как под угрозой ремня!) дома-то «штаны просиживали» - больше снегом до обледенения их вымораживали. И при этом, ей-богу, не припомню, чтобы кто простудой более полудня болел. Простудился - на печь лечиться: «Шагом марш!» При этом наказ строжайший: «Пятки-пятки грей!»
Что закаляли нас зимние игры, то закаляли. Повторюсь, современной молодёжи назидания для: из всех моих сверстников только одного в армию-то не взяли (да и то из-за плоскостопия).
Примета сего дня: «Коли на Емельяна подует с Киева (юга), то быть лету грозному (грозовому)».
А в заключение историческая справка. Самарская Лука была пожалована Екатериной II своим любимцам - братьям Орловым в 1768 году. В 2018 году этому пожалованию исполнилось 250 лет.
В 1882 году после смерти В.П. Орлова-Давыдова деревня Отважная стала собственностью его второго сына А.В. Орлова-Давыдова. А в 1905 году Отважная по наследству перешла его сыну Алексею Анатольевичу, церемониймейстеру, масону, члену либеральной партии прогрессистов.
В 1913 году в Отважной насчитывалось два кузнеца, один бондарь, один сапожник, три хозяина кирпичных мастерских. Было 118 дворов, 443 души мужского пола, 464 - женского, всего 907. Сугубо отмечу: пахотная земля в размере чуть-чуть больше гектара при этом графе в Самарской Луке выделялась только на мужскую душу, и то только с 13–14 лет. А каково было тому, у кого в семье были только дочери?
