8 сентября 1941 года охваченный войной Ленинград оказался в кольце блокады. Сегодня мы знаем этот период как один из самых трагических в истории Северной столицы: 872 дня почти без пищи и связи, бесконечные артобстрелы, до 1,5 миллиона погибших и даже угроза полного уничтожения города - всё это теперь страницы истории.
Но в самые первые дни в окружении ленинградцы ещё не подозревали о страшном будущем, которое им было уготовано. Настоящее отчаяние пришло позже, когда немцы разбомбили основные склады с продовольствием, запасы истощились, а с фронта больше не приходили хорошие новости.
Но даже под бомбёжками и обстрелами город продолжал жить. К примеру, вот что записала в своём дневнике советская поэтесса и прозаик Вера Инбер на следующий день после начала блокады: «Днём, как обычно, было несколько тревог, но мы всё же решили пойти в «Музкомедию» на «Летучую мышь». /.../ В антракте между первым и вторым действиями началась очередная тревога. В фойе вышел администратор и тем же тоном, каким, вероятно, сообщал о замене исполнителя по болезни, внятно произнёс: «Просьба к гражданам стать как можно ближе к стенам, поскольку здесь (он указал рукой на громадный пролёт потолка) нет перекрытий». Мы повиновались и стояли у стен минут сорок. Где-то вдали били зенитки. После отбоя спектакль продолжался, хотя и в уторопленном темпе: были опущены второстепенные арии и дуэты…»
На 12 сентября 1941 года запасов продовольствия в Ленинграде оставалось чуть больше чем на месяц: хлебное зерно и мука - на 35 суток, крупа и макароны - на 30 суток, мясо и мясопродукты - на 33 дня, жиры - на 45 суток. Кстати, немногие знают, что выдавать продукты по карточкам в городе начали ещё до блокады - 17 июля. Правда, сделано это было не в целях экономии, а лишь для того, чтобы упорядочить снабжение. Изначально нормы отпуска продуктов были довольно высокими. Первое снижение произошло 2 сентября. Также был введён запрет на свободную продажу продуктов, что стало толчком для появления «чёрного рынка»: вплоть до окончания блокады многие ленинградцы покупали там еду на последние деньги или обменивали на продукты оставшиеся у них вещи и драгоценности.
Острую нехватку продовольствия горожане впервые ощутили в октябре, а в ноябре в Ленинграде начался настоящий голод. Вот как описывал это время в своём дневнике выпускник восьмого класса Боря Капранов, которому на момент блокады было 16 лет: «Чем ты был, Ленинград? На улицах веселье и радость. Мало кто шёл с печальным лицом. Всё, что хочешь, можно было достать. Вывески «горячие котлеты», «пирожки, квас, фрукты», «кондитерские изделия» - заходи и бери, только и дело было в деньгах. Прямо не улица, а малина. И чем ты стал, Ленинград? По улицам ходят люди печальные, раздражённые. Едва волочат ноги. Худые. /.../ Сегодня наступил новый год. Что он нам несёт - тайна, покрытая мраком. /…/ В столовой ничего, кроме жидкого плохого супа из дуранды, нет. А этот суп хуже воды, но голод не тётка, и мы тратим талоны на такую бурду. В комнате только и слышно, что о еде. Люди все жалуются и плачут. Что-то с нами будет? Выживу ли я в этом аду?».
Боря не выжил. В марте 1942-го двое его братьев вместе с матерью покинули Ленинград, а сам он, не дождавшись эвакуации, ушёл с группой комсомольцев в феврале 1942-го по Дороге жизни и погиб...
Во время второй волны эвакуации людей из города вывозили тремя способами: через Ладожское озеро водным транспортом до Новой Ладоги, а затем на машинах до станции Волховстрой, авиацией и по ледовой дороге через то же Ладожское озеро. Путь через замёрзшую Ладогу был трудным и опасным: грузовики, нагруженные людьми, рисковали в любую секунду уйти под лёд или попасть под вражеский обстрел.
«Вагоны стояли набитыми, как в бочке селёдок, слабыми людьми. Это было днём. К ночи нас повезли по лесной узкоколейке, потом посадили на машины и везли по Ладоге. Ехать было страшно, нас обстреливали. Мой брат Женя нам говорит: «Мама, Тося и Коля, закрывайте глаза, чтобы не так было страшно тонуть». Воды
на льду было много, машинам ехать трудно, но мы, слава Богу, до берега доехали, после нас ещё несколько машин доползли, а потом раздался страшный крик. На берегу была огромная беда - кричали, плакали, что на дно Ладоги ушло семь машин с людьми, а может, и больше», - писала в своём дневнике ленинградская школьница Антонина Григорьева. В блокаду ей было всего 11 лет.
Однако невзирая на все тяготы, вездесущие голод, холод и смерть, ленинградцы не падали духом. Многие уже с конца сентября 1941 года стали ждать скорого снятия блокады. Никто не верил, что это надолго.
По разным данным, за годы блокады погибло от 600 тысяч до 1,5 миллиона человек, по большей части - дети, женщины и старики. Причиной гибели большинства мирных жителей стали не обстрелы и авиаудары, а голод и болезни. И всё-таки Ленинград выстоял, навеки оставшись символом мужества, стойкости и воли.